Как известно, невроз есть психогенное (конфликтогенное) нервно-психическое расстройство, которое, как правило, возникает в ответ на психотравмирующие обстоятельства. У больных с алкогольным заболеванием всех типов, как и у привычно злоупотребляющих, довольно часто возникают – и подчас серьезные – конфликтные ситуации как в семье, так и на производстве. Тем не менее развернутых неврозов при ядерном алкоголизме практически нет, нет неврозов и у большого количества больных алкогольной токсикоманией, в то время как у привычно злоупотребляющих (бытовых) пациентов массивная алкоголизация астенизирует нервную систему. В анамнезе у этих лиц мы нередко находим диагноз того или иного невроза, который наши пациенты и пытались купировать алкоголем.

При неврастении патогенный конфликт заключается в несоответствии между возможностями личности и ее завышенными требованиями к себе. Естественно, такой тип конфликта для больных ядерным алкоголизмом невозможен, так как у них нет завышенных требований к себе. При этом типе алкоголизации отмечается переоценка собственных достоинств.

Известно, что невроз – болезнь личности. Поэтому если меняется личность, то перестраивается и ее отношение ко многим значимым ранее моментам в угоду одному желанию и стремлению – употреблять алкоголь; этим объясняется и различие в реакции личности на конфликт. Личность больного ядерным алкоголизмом воспринимает спокойно семейные, профессиональные и даже административно-правовые нормы воздействия, т. е. внутрисемейные и производственные конфликты уже не являются для этого больного настолько патогенными, чтобы личность давала невротический срыв.

У больных алкогольной токсикоманией также обнаруживается выраженная неврастеническая симптоматика: плохой сон, боли в сердце, низкая работоспособность, быстрая утомляемость, головные боли, потливость и ряд других неприятных ощущений. У большинства этих лиц имеется конфликтогенная обстановка в семье и на работе, из-за чего специалисты обнаруживали у этих больных лишь токсическую неврозоподобную астеническую симптоматику, упуская из вида алкогольное заболевание (токсикоманию). Большинство больных алкогольной токсикоманией осознают кратковременность терапевтического действия алкоголя, поэтому добровольно идут на лечение и на какой-то период отказываются от алкоголя.

При алкогольной токсикомании нередко наблюдается невроз навязчивых состояний. Здесь патогенный конфликт представлен в виде противоречия внутренних тенденций, выражающихся в борьбе между желанием и долгом, между моральными принципами и личностными привязанностями. Часто результатом патогенного конфликта бывает вегетососудистый криз с ощущением надвигающейся смерти, который больной воспринимает как сигнал тяжелого смертельного состояния. На данную соматическую катастрофу личность дает невротический срыв, возникший страх смерти фиксируется в высших отделах головного мозга и проявляется каждый раз, как только больной попадает в данную ситуацию или вспоминает о ней. Благодаря этим навязчивым переживаниям с помощью психотерапевта или самостоятельно больные отказываются от алкоголя, т.е. они не пьют уже ни при каких обстоятельствах. Правда, сам невроз навязчивых состояний без специализированной помощи при этом не устраняется, а приобретает затяжное неблагоприятное течение.

Для лиц с алкогольной токсикоманией характерны истерические неврозы. Патогенный конфликт при этом неврозе заключен в чрезмерно завышенных претензиях личности к окружающей действительности с недооценкой или игнорированием объективных реальных условий. Этот тип конфликта не характерен для ядерного алкоголизма, при котором такое несоответствие практически невозможно, так как здесь мерилом человеческих отношений и жизненных проблем является отношение лиц, окружающих больного, к его алкоголизации. Положительно оцениваются лишь собутыльники и люди, способствующие пьянству или поощряющие его. Все, кто оказывает сопротивление пьянству (жена, семья, сотрудники), – это “враги”. Любой конфликт при этом является новым поводом для того, чтобы пить, т. е. здесь тип реагирования на конфликт лишен сложной личностной переработки. Изменение личности при ядерном алкоголизме препятствует развитию неврозов (неврастении, истерической формы, навязчивых состояний), и лишь иногда наблюдаются невротические срывы.

Продолжающаяся алкоголизация у привычно пьющих лишь способствует развитию невроза, который принимает неблагоприятное затяжное течение, так как массивная алкогольная интоксикация является астенизирующим для нервной системы фактором.
Алкоголизация при нервно-психических заболеваниях

И сегодня массе больных, страдающих различными эндогенными заболеваниями (шизофрения, различные психозы и др.), а также невротикам, психотикам и психопатам, достаточно регулярно употребляющим спиртные напитки, по-прежнему чуть ли не в 80% случаев ставится диагноз хронического алкоголизма.

Новая концепция и классификация алкогольных заболеваний помогают врачу более уверенно дифференцировать алкогольный и неалкогольный генез сопутствующего заболевания или его “фасада”, обнаруживать атипичность развития наркологического синдрома и психологических особенностей пьющего.

Поскольку диагностика при эндогенном заболевании чаще склоняется в пользу алкоголизма (особенно в молодом возрасте), наша задача прежде всего заключается в обнаружении специфических признаков этого заболевания. Так, для шизофрении характерно немотивированное пьянство. Абстинентный синдром или не обнаруживается (привычно злоупотребляющие), или проявляется достаточно слабо, что при частичном отсутствии количественного и ситуационного контроля дает нам право заподозрить алкогольную токсикоманию.

Психотические реакции при эндогенном процессе легко обнаруживаются при алкогольном опьянении. Это и параноидная настроенность, неистовые эмоциональные вспышки, хаотическое сексуальное поведение и т.д. При этом влечение к алкоголю является лишь продолжением или составной частью расстройств общей сферы влечений (суициды, отсутствие интереса к противоположному полу или гетеросексуальная расторможенность и др.). Имеющаяся психопатология лишь обостряется регулярными пьянками, но с годами дефект больных (аутизм, плохая ориентация), наоборот, сглаживается, острота болезненных переживаний под воздействием хронической алкоголизации “гасится”.

Поэтому диагноз “злокачественный алкоголизм”, поставленный наркологами до 24-26 лет, требует обнаружения возможного эндогенного процесса, и лишь затем необходимо приступать к дифференциальному диагнозу алкогольных проявлений.

Часто искаженную эмоциональность после долгих лет пьянства (огрубление, бессердечие, холодность) у психопатов, шизофреников, их личностные расстройства, обеднение круга жизненных интересов воспринимают как следствие алкогольного патологического процесса. Но достаточно тщательно опросить родственников, проанализировать динамику психотических процессов (при шизофрении они идут гораздо быстрее, чем при алкогольных заболеваниях), выявить причину социальной декомпенсации (смена места работы, оставление карьеры, престижного места, небрежение работой, длительные прогулы – у шизофреников эти явления не сопровождаются внешними конфликтами и логическими объяснениями) – и дифференциальная диагностика упрощается.

Появление первых психозов (возникающих часто при минимальной алкоголизации и длящихся в отличие от кратковременных алкогольных психозов до 2-3 месяцев) помогает тут же снять “маску алкоголизации” и поставить основной диагноз эндогенного заболевания.

Понятно, что при диагностике любого алкогольного заболевания, сопутствующего шизофрении, лечение его сенсибилизирующими (”антиалкогольными”) препаратами абсолютно противопоказано из-за расстройства мышления больного (соглашается на лечение формально) и отсутствия критики к болезни и к своему состоянию. Благоприятные лечебные условия и лечебные реабилитационные мероприятия по основному заболеванию одновременно приводят к ремиссии и оздоровлению пациента.

При циклотимии (циркулярные больные), при меланхолии врачи порой псевдодипсоманию принимают за истинное наркоманическое влечение. Чаще всего алкоголь употребляется больными в маниакальной фазе. И здесь при диагностике нам помогают симптомы, характерные для фазы опьянения (сверхактивность, борьба с недостатками). Дополнительное употребление алкоголя, казалось бы, не влияет на повышенную эмоциональность выпившего больного. А наступившая депрессивная фаза у циркулярных больных в отличие от алкогольных легко устраняется приемом алкоголя или другими наркотическими средствами, к которым они нередко прибегают.

Во время психоза у больных отмечается очень высокая толерантность к алкоголю, но утром следующего дня похмельных симптомов они не ощущают, хотя из-за расстройства влечения тяга к спиртному присутствует. В “светлый период” алкогольная симптоматика редуцируется, восстанавливается нормальная чувствительность к алкоголю, влечение к алкоголю угасает.

При лечении этих больных надо помнить о синергизме алкоголя и мягких антидепрессантов.

Известно, что хроническая алкогольная интоксикация учащает появление симптоматической эпилепсии. Эпилептические припадки алкогольного генеза (здесь алкоголь присутствует как катализатор и провоцирующий фактор) и дисфории свидетельствуют об алкогольном заболевании. Остается открытым вопрос о провоцирующем участии алкоголя в манифестации генуинного эпилептического припадка, однако истинная эпилепсия не связана облигатно с алкоголизмом, хотя и имеются сведения об общих патогенетических радикалах этих патологических процессов (нейромедиаторы, ферменты). Это необходимо учитывать наркологам при обрыве запойных состояний больного для профилактики судорожных припадков, угрозы возникновения эпилептического статуса и аффективных изменений.

Наибольшую трудность в дифференциальной диагностике всегда составляют психопатические личности, определение их алкоголизации.

Сходство личности алкоголика в развернутой форме заболевания и личности психопата настолько велико, что процесс изменения личности алкоголика стали квалифицировать как психопатизацию.

Обычная алкоголизация (без наличия наркоманического синдрома) часто помогает больному разряжать свое аффективное напряжение, реализовывать, а со временем и изживать свои влечения. Поэтому, по словам родственников, часто психопат в опьянении для них более приемлем, чем в трезвом состоянии.

Для диагноза психопатии требуется подробный и тщательный анамнез. Психопатические особенности выявляются уже в детстве и сохраняются без существенных изменений всю жизнь. Это и препятствует полноценной адаптации личности к окружающей среде. Психопатия сегодня не рассматривается как психическая болезнь, это аномалия характера. Одной из специфических особенностей психопатии является стойкость патологических симптомов на протяжении всей жизни. Вариантов личностной патологии много, но в основном больные делятся на тормозимые (патологически замкнутые, психастеники) и возбудимые личности (возбудимые, истерические, неустойчивые, сексуальные психопаты). Описывается много других вариантов аномальных личностей – эмоционально лабильные, холодные, ананкастные, фанатики, эксплозивные и др. Ведущее расстройство у всех этих личностей – патологическое изменение функционирования эмоционально-волевой сферы.

Психопатических личностей или групп в чистом виде нет, они характеризуются комплексом тех или иных склонностей, чаще таких как сексуальные перверсии, или являются эмоционально тупыми личностями и т.д.

Здесь, как в алкогольной нозологии, имеется множество вариантов (типов) развития патологического процесса, и постепенное накопление психопатических черт в одной группе не приводит к “линейному” качественному переходу в другую группу, эволюция (а скорее движение от одного полюса к другому) осуществляется лишь в рамках запрограммированного психопатологического процесса.

Повышенная раздражительность, возбудимость, злобность и другие бурные, аффективные проявления часто обнаруживаются в ответ на незначительные поводы. Это возбудимый тип, его клиника отчетливо формируется к 20-25 годам. Люди с заболеванием этого типа не уживаются в коллективе, потому что они постоянно борются за свои “попранные права”, “за справедливость”. У них нередко вырабатываются такие защитные черты, как льстивость, педантичность, аккуратность, а также злопамятность и жестокость, что напоминает эпилептоидные личности.

У паранойяльных психопатов проявляется склонность к сверхценным образованиям, сочетающаяся с подозрительностью и повышенной самооценкой. Среди этих лиц мы встречаем “сутяг” с утрированной принципиальностью и мелочным педантизмом. Алкоголизация обостряет недоверчивость, подозрительность, мнительность, а пси-хотравмирующие обстоятельства могут привести эти процессы к бредовой окраске (бред ревности, изобретательства и др.).

Для истерических психопатов характерно стремление во что бы то ни стало обратить на себя внимание окружающих, быть в центре событий, чтобы о них говорили, ими восхищались. Для достижения этой цели они не пренебрегают никакими средствами. Но психическая незрелость и инфантилизм затрудняет развитие действительно имеющихся у них способностей. Для врача важно знать об их повышенной внушаемости и самовнушаемости. Однако эта внушаемость имеет избирательный характер, лишь к тому, что способствует их комфортному состоянию. Но даже для достижения нужного им состояния восхищения со стороны окружающих они не способны к длительному волевому напряжению (”…нет, нет, нет – мы хотим сегодня, нет, нет, нет – мы хотим сейчас…”).

На истерический тип психопатии указывают неопасные повреждения на руках и теле, нанесенные самим себе пациентами. Истерическая психопатия формируется к 12-17 годам и при благоприятных социальных условиях принимает доброкачественное течение, в противном случае формируется поведение по типу “бегство в болезнь”.

Для врачей-специалистов наиболее трудны в терапии случаи психопатических личностей неустойчивого типа. Они искренне каются, легко дают обещания, лечение у них нередко приобретает характер игры. Они обидчивы, но все простят обидчику, если тот их похвалит. Они любят компании, тяготятся одиночеством, у них нет собственных принципов, и они чрезвычайно податливы чужим влияниям. Если не организовать постоянного внешнего контроля, они так и “шатаются” по жизни без глубоких привязанностей и нередко попадают в антисоциальные компании. Без терапевтических и социальных мер они быстро спиваются.

Тормозимый тип наиболее благоприятен для лечения, хорошего прогноза. Алкоголизация обостряет у больных этого типа чувство неполноценности, стыда. Даже незначительные трудности, нагрузки вызывают у них раздражительную слабость, вспышки аффекта, наряду с повышенной чувствительностью, “мимозностью”, впечатлительностью они фиксируются на ипохондрических переживаниях (расстройства сна, неприятные ощущения в области сердца, головы, снижение половой потенции и т.д.).

С возрастом происходит постепенное сглаживание психопатических черт, но в климактическом периоде они вновь обостряются, замещаясь и нивелируясь со временем атеросклеротическими аффективными расстройствами.

Как показывает наша практика, алкоголизация у привычно злоупотребляющих и алкогольных токсикоманов обостряет первичную психопатологическую симптоматику личности. Но комплексное лечение обоих видов патологии приводит к положительным результатам. При ядерном алкоголизме психопатология сглаживается, но в свою очередь ускоряет и усугубляет социальную декомпенсацию больного, в результате жизнь его заканчивается катастрофой.

Малая курабельность больных с нервно-психическими заболеваниями требует дифференцированного подхода к лечению и поддержки их с опорой на государственную и социальную помощь.